- В этой теме 2 ответа, 3 участника, последнее обновление 4 месяца, 3 недели назад сделано
.
-
Сообщения
-
-
Кто порчу навел, сам к тебе придет
Михаил задумчиво глядел в окно. Туда, где две вороны, как дети, радовались тому, что снег, наконец, лег. Прыгали, хлопая крыльями, в пухлый сугроб. Смешно выбирались оттуда. Вся земля была белой. Даже самые тонкие веточки на деревьях укрылись пушистой снежной периной.С самого утра Миша занимался графиком платежей. Глаза замылились, мысли плыли лениво. Клонило в сон так, что трудно было сопротивляться. Казалось, положи голову на стол, закрой глаза и заснешь.
Время шло к обеду, и Михаил всерьез подумывал так и поступить, предупредив Лену и Андрея, своих подчиненных, чтобы не подходили с вопросами минут тридцать. Но в коридоре вдруг послышался голос Станислава Гавриловича. Директор весело щебетал о том, как здорово работать в нашем коллективе, что было ему совершенно не свойственно.
Михаил насторожился и прислушался, желая выяснить, что же происходит и перед кем это их суровый директор, служивший когда-то моряком на подводной лодке, так раскланивается. Но долго гадать ему не пришлось. Дверь распахнулась и в кабинет протиснулся ширококостный мужчина с круглым лицом, покрытым наполовину густой рыжей бородой и оглядел присутствующих.
— Ариночка, заходите, — проворковал директор, и из-за его спины выступила глазастая, словно фарфоровая кукла, блондинка.
Тут уж Михаил сразу смекнул отчего начальник так расшаркивался. Девушка смотрела на него тем непередаваемым открытым взглядом то ли доверчивого ребенка, то ли роковой женщины, перед которым каждый мужчина вмиг становится безоружным.
– Вот, знакомьтесь, ваш руководитель Михаил Сергеевич, ваши коллеги Елена и Андрей.
— Можно просто Михаил, — тут же вставил Миша, сам же перевел вопрошающий взгляд на начальство.
— Ариночка у нас вместо Катюши, — ответил на незаданный вопрос директор. – Ты сам жаловался, что не успеваете, с тех пор, как Катя в декрет ушла. Я, конечно, искал сотрудника, но сам знаешь, как сложно найти кого-нибудь толкового, — пояснил Станислав Гаврилович. – Ну, вы тут пока знакомьтесь, а у меня переговоры с клиентами.
Директор, воспользовавшись замешательством работников, легко выскользнул за дверь, даром, что коренастый и с каждым годом растет вширь.
У Михаила весь сон, как рукой сняло.
— Лена, помоги обустроиться, — бросил Миша и выскочил следом за начальником.
— Вы же говорили, что брать на место Кати никого не будете, — недоумевал Миша, стараясь попасть в шаг с Гавриловичем.
— Ты говорил, что нужны ещё руки. Я тебе привел сотрудника – радуйся.
— Откуда она вообще взялась? Вы раньше всех сначала ко мне отправляли компетенции проверить.
Директор вдруг остановился, развернулся и тихо проговорил:
— Берем на испытательный срок. Посмотришь, как будет справляться. Не потянет – уволим.
Михаилу ничего не оставалось, как вернуться в свой кабинет.
«Женатый человек, а всё туда же. Седина в бороду, бес в ребро», — думал он, глядя на новенькую, которой Лена помогала подключить технику и добыть канцелярию. Андрей, застенчивый смуглый парень, тоже присоединился к общим хлопотам, забросив работу. «Может, зря я так про нее подумал. Хорошая вроде девчонка. Всем нравится».
Арина вдруг повернулась. Будто мысли его подслушала. От этого взгляда его бросило в жар, он почувствовал, как к ушам, словно в школьные годы, приливает кровь. Не хватало ещё перед подчиненной покраснеть, будто мальчишка. Мише ничего не оставалось делать, как улыбнуться и отвести глаза.
«Вот и я туда же», — мелькнула мысль в голове. Чтобы не надумать себе лишнего, он снова взялся за работу. График платежей сам себя не «нарисует».
На следующий день Арина угостила всех лимонными кексами. Не магазинными, купленными наспех, а домашними. Она принесла их в контейнере, спеленутом в полотенце, будто ребенок. Кексы были ещё горячими, когда девушка выставила их на стол. Ароматы выпечки взорвались в душном кабинете лимонным фейерверком.
Даже Лена, вторую неделю сидевшая на диете, не удержалась.
Через неделю Ариша уже плотно вошла в коллектив. Сплетничала с Леночкой о звездах эстрады, обсуждала макеты самолетов с Андреем, с директором утром выпивала кружку кофе, слушая истории из морской службы, которые по десятому кругу не желали слушать все остальные.
Через две Михаил сам не понял, как предложил подвозить Арину с работы и на работу.
А ещё через пару дней Миша признался себе, что девушка ему по-настоящему нравится. Только понять, испытывает ли она к нему хотя бы толику той бури эмоций, что он к ней – не мог. Новенькая была одинаково мила и приветлива со всеми. И, наверное, он бы так и не решился позвать ее на свидание, но в один вечер, собираясь уже выйти из машины у дома, она сама подняла на него свои по-детски огромные глаза.
— Ты мне нравишься, Миша.
— Арина…
— Я знаю, ты мой руководитель и всё это неправильно…
Тут у Михаила не осталось никакой силы воли. Он потянулся к Арине и поцеловал.
Девушка отстранилась, улыбнулась ему какой-то странной, почти ехидной улыбкой и выскочила из салона.
Миша растерянно проводил ее глазами. А вскоре и думать забыл об этой улыбке. Мало ли кто как улыбается. Зато поцелуй… Михаил думал о нем по пути домой. И, наверное, представлял бы, что было бы дальше. И до утра с колотящимся сердцем просыпался бы среди ночи от сладостных снов. Но стоило ему войти в квартиру, как жгучая боль пронзила ногу. Весь взмокший от усилий, что пришлось приложить, мужчина снял ботинки, закатал брюки, спустил носки. Лодыжка была покрыта красными пятнами.
О работе не могло идти и речи. До утра Михаил промучился с больной ногой, а с рассветом позвонил Станиславу Гавриловичу. Предупредил, что на работу теперь явится неизвестно когда, а потом поехал сдаваться врачам.
Но какие бы анализы ему ни назначали, кто бы не обследовал, причину никто найти так и не смог. Дерматолог отправил его к эндокринологу, эндокринолог к неврологу, а тот и вовсе развел руками, выписал успокоительное, обезболивающее и отправил домой со словами «будем наблюдать».
Выписывать больничный Мише никто не спешил. Но и как высиживать по восемь часов на работе, он не имел ни малейшего представления. В сидячем положении боли мучили его больше всего. Никогда не веривший в потусторонщину, Михаил от отчаяния решился на последнее средство. Прошерстил все объявления, выпросил у директора ещё одну недельку за свой счет и начал свой нелегкий путь.
Вскоре оказалось, что бабки, которых он считал шарлатанками, готовыми взяться за любую работу, лишь бы выкачать из клиента деньги, вовсе не горели желанием с ним работать.
Первая ему даже дверь не открыла. Вторая, посмотрев недолго, сказала:
— Порча на тебе. Но я ещё сама слаба, не справлюсь.
Потом были две гадалки. Но те сразу сказали, что не лечат, только судьбу смотрят.
В городе больше пойти было не к кому. Остальные адреса, что ему удалось достать, были разбросаны по деревням. Ехать несколько часов сидя за рулем Михаил и не думал. Слишком рискованно. Иногда боль была такой пронизывающей, что у него темнело в глазах. На трассе это недопустимо. И всё же, когда до конца отпуска осталось три дня, Миша решился. Страх перед гибелью в автокатастрофе отступает, если неизвестная болезнь терзает тебя каждый день.
Превозмогая боль, мужчина собрал силу воли в кулак, сел в автомобиль и выехал со двора.
Пока дорога пролегала через город, витрины, знаки пешеходы и другие водители отвлекали его от тяжелых дум и ноющей, нарастающей пульсации в ноге. Но стоило вырулить за город и боль просочилась в его сознание, проникла в каждую мысль. Монотонная лента трассы с трудом читалась между заснеженных полей. Белая на белом. Пульсация в ноге отдавалась в пальцах рук, в висках и воспаленных от долгого недосыпа веках. За полем начался лес, но лучше не стало. В какой-то момент боль сделалась такой жгучей, что Миша прикрыл глаза. Лишь на мгновение. Но этой секунды хватило, чтобы машина на полном ходу потеряла управление, завертевшись волчком. Два оборота, как в замедленной съемке, и автомобиль съехал в кювет, увязнув «мордой» в сугробе.
От адреналина Миша даже забыл о своей злосчастной проблеме. Он сидел, часто дыша, и смотрел на широкий ствол дерева, что стояло всего в тридцати сантиметрах от бампера. Ещё немного, и всё могло бы быть гораздо, гораздо хуже.
Михаил выдохнул и завел заглохший автомобиль. Только вот вернуть его на трассу так и не сумел. Сколько бы ни пытался вырулить, лишь сильнее закапывался колесами в снежную кашу. Первый шок прошел, нога снова дала о себе знать. Миша вышел на улицу. Запахнул куртку, спасаясь от пронизывающего ветра. Обошел автомобиль.
Узкая тропка уходила вдаль и терялась в лесу. Мужчине показалось, что там, вдалеке, над деревьями поднимается дым. Но любоваться природой было некогда. Он достал телефон из кармана, набрал номер эвакуатора. Один гудок, и тишина. Миша недоверчиво взглянул на телефон. Экран был мертв. Попытка реанимировать не привела к результату. Михаил открыл дверцу, залез в бардачок в поисках зарядного устройства. Но на месте его не оказалось.
Мужчина чертыхнулся, захлопнул дверь и снова посмотрел в ту сторону, куда уходила тропа. Ветер принес запах дыма, и Миша, оглядев напоследок машину, смело зашагал в сторону леса.
Хрустко проминался снег под ногами. Треск сухой ветки в стороне заставил его вздрогнуть. Всё тело напряглось, готовое спасаться бегством от неведомой опасности или вступить с ней в бой. Впереди мелькнул белой молнией заяц. Перемахнул через тропу и скрылся среди запорошенной снегом поросли. Михаил посмотрел вслед косому. Но того уже было не разглядеть. Только несколько следов на белом полотне говорили о том, что зверёк не привиделся.
Вот и солнце к горизонту потянуло. Косые лучи сквозь лес просвечивают. Тропка через замерзший ручей по деревянным мосткам привела к покрытому льдом озерцу. Под снегом и не понять было бы, что вода. Только сухая желтая трава выдает – не полянка расстилается вдоль тропы.
Ветер снова принес запах дыма. Уже отчетливый, близкий. Мужчина поежился от холода, скривился от нарастающей боли в ноге, ускорил шаг, почуяв, что тепло и помощь уж вот они – рядом. Пушистые ели, припорошенные свежим снежком, стояли нарядные, пряча за собою неказистую постройку, которую Миша и домом бы назвать постеснялся. Вроде, опрятное всё, а видно, что не хватает здесь мужской руки.
Дверца тихо скрипнула, отворяясь. Из сеней навстречу ему вышла молодая женщина. Миша уже хотел спросить, дома ли хозяин, да осекся.
— Проходи скорее, а то простынешь. Ветер с озера сегодня злой.
Михаил решил, что женщина перепутала его с кем-то. Но приглашением воспользовался. Он и впрямь успел продрогнуть. А из дома пахло жильём: теплым деревом, нагретым кирпичом печи.
— Меня Агафьей зовут, — представилась хозяйка, указывая на стул и жестом предлагая гостю присесть.
— А я Михаил. Вы меня извините, — решился мужчина, — Но тот, кого вы ждали – не я. Просто увидел дым, понял, что здесь кто-то живет. Я случайно у вас оказался. Телефон сел. Мне бы позвонить. Есть откуда?
— Телефона у меня нет. Но не переживайте, как обратно пойдете — вытянут вашу машину. Только случайно ко мне никто не приходит.
— Откуда вы про машину узнали?
Михаил недоверчиво глянул в окно. Между еловых лап видна была лишь часть тропы, да занесенное снегом озеро.
— Зайчик рассказал, — усмехнулась по-доброму Агафья. – Ты ведь помощи искал. Считай, что нашел. Показывай свою ногу.
— Откуда… — начал было Миша, но договаривать не стал. Понятно ведь, от всеведущего зайчика.
Он послушно спустил носок, открыв полыхающую краснотой лодыжку.
— Дорогу тебе перекрывают, подсидеть хотят.
Миша вскинулся было, ведь на работе на его место никто не метил. Ленка сама когда-то от должности этой отказалась. Андрей в целом не амбициозен, тихий, спокойный. Аринка? Так она без году неделя, как пришла. Ещё в работу не вникла толком. Если уж на какое место и метит – так это ему в жены. Но перечить Агафье не стал. «Пусть говорит, даже забавно, что придумает».
— Та женщина, к которой ты ехал, не сумела бы помочь в твоей беде. А я могу. Видно, кто-то молился о тебе, раз ты здесь оказался. Но не будем тратить времени. Солнце к закату, самое время для ворожбы. Давай его сюда.
— Кого? – растерялся Миша.
— Подклад. То, что тебе на порчу сделали.
— Ничего не понимаю.
Агафья чему-то ухмыльнулась. Поднялась, достала из старого комода черную ткань, расстелила на полу.
— Вынь стельку из правого ботинка и сюда вытряхни, — велела она.
Михаил пожал плечами, но повеление выполнил, достал следок, перевернул ботинок над тряпицей и потряс, глядя в глаза Агафье.
Ведьма нахмурилась и проследила взглядом от ботинка вниз. Машинально Михаил глянул туда. И рука с ботинком так и замерла в воздухе.
На темной ткани, плохо различимый, лежал какой-то мусор. И можно было бы решить, что он случайно попал туда, если бы не был перевязан черной нитью. Ясно, что творение сие – дело рук человеческих. Да и стельки Миша с роду не доставал. Так что попасть эта пакость в его ботинок могла либо до покупки на производстве, либо после, а значит, была намеренно кем-то подложена.
По спине у него поползли мурашки, волосы на голове зашевелились.
— Что за фокусы? – спросил Миша, хоть и понимал, что Агафья тут вовсе не при чем. Стоит далеко, ботинок у него в руке. Да и на факира ведьма вовсе не походила.
— Это цветочки, — возразила женщина. – Ягодки будут, когда порчу снимать возьмусь.
Она жестом указала ему на табурет, и Михаил послушно сел на него, так и не выпустив ботинок из рук.
А ведьма тем временем собрала тряпицу и бросила в горнило натопленной печи, прошептав заветные слова. Только заслонка закрылась – послышался треск да вой, словно черти из трубы наружу полезли. Что-то чихало, стреляло, царапало дымоход изнутри. Пока Миша вслушивался в жуткие звуки, Агафья достала свечи, ловко скрутила в витой рог, зажгла и стала обходить несчастного кругом. В красных отблесках заходящего солнца ему чудился недобрый взгляд. Словно кто-то глядел прямо в душу. Кровь застыла в жилах, а ладони взмокли. Таким беспомощным Михаил не чувствовал себя со школы, когда бродячие собаки бежали за ним по пустырю. Это чувство, будто он добыча, которую не желают упустить, было с ним и теперь. А ведьма всё ходила вокруг, нараспев читая заговор. Скрутка свечей коптила, пламя щелкало, вторя тому, что полыхало в печи.
Мише вдруг стало нестерпимо жечь ногу, будто раскаленные кандалы надели ему на лодыжку. Из глаз брызнули слезы, он уже готов был взмолиться о пощаде, когда в печи полыхнуло. Солнце уже село, и Михаил готов был поклясться, что видел, как от крыши в сторону леса полетел огненный шар.
Догорела свеча в руках Агафьи.
— Ну что, не болит больше твоя нога?
Михаил хотел было пожаловаться на адские страдания, да вдруг осознал, что и вправду больше не чувствует жгучей боли. Он медленно спустил носок.
Красные пятна всё ещё были отчетливо видны на коже. Но ощущалась она совершенно нормальной! Даже не чесалась!
— Так это что, я теперь здоров? – уточнил он. – Больше не придется ездить по бабкам и ходить по врачам?
— Если глупостей не натворишь – не придется, — ответила ведунья. – Сейчас езжай домой. А наутро жди гостей. Кто бы ни заявился – не впускай. Ничего из дома не давай и ничего у тех, кто явится не бери. Выполнишь, как я сказала – всё уладится.
— Как же поеду? Машина в сугробе, в службу эвакуации не позвонить…
Ведьма посмотрела в окно.
— Если сейчас выйдешь, как раз успеешь.
И так она это сказала, что у Миши никаких сомнений не осталось – надо бежать.
С места он так и прыгнул к порогу, надел ботинок, что так и продержал в руках весь вечер, схватил куртку. Второй ботинок надевал уже в сенях. Куртку натягивал на бегу.
Звезды и луна сияли в ночном небе так ярко, что и без фонаря Михаил четко видел тропу. Выскочил на дорогу к машине и только тут встал отдышаться.
— Во дурак! Это ж надо было! И чего я поскакал в ночь? Кто ж мне поможет, трасса пустая!
И только подумал, из-за поворота вынырнул яркий свет фар. Огромный грузовик ехал в сторону города. Миша замахал руками, привлекая внимание. Рычащий механический монстр остановился прямо напротив него.
— Что, в сугроб влетел? – спросил водитель, высунувшись из кабины. – Дернуть тебя надо?
— Ага!
Едва перевалило за полночь, Миша уже был дома. Уставший, он завалился спать, решив, что обдумает всё случившееся на свежую голову.
Миша проснулся оттого, что кто-то с силой тарабанил в дверь.
Сначала он решил, что кто бы ни явился в такую рань, может катиться ко всем чертям. И, если необходимость увидеться не пропадет, пусть возвращается в человеческое время, то есть не раньше десяти. Но потом почувствовал на лице солнечный свет, льющийся из незашторенного окна. Время вполне уже могло перевалить и за полдень. Он с трудом разлепил веки, попытался выкрикнуть, что сейчас откроет, но не сумел. Горло пересохло, как будто он всю ночь шарахался по пустыне.
Михаил встал, побрел к двери, шаркая ногами, как старик. Стук не прекращался.
— Кто там? – спросил Миша сиплым заспанным голосом.
— Мишаня, это я, Станислав Гаврилович.
Михаил оторопел. Никогда ранее директор его не посещал.
— Здравствуйте, — озадаченно произнес он.
— Я вот решил попроведать тебя, узнать, как самочувствие. Апельсинов захватил.
— Не стоило…
— Да мне не сложно. Ты дверь-то откроешь?
Видеться с начальством желания у Миши не было.
— Пока не могу. Врачи не рекомендовали до сдачи последнего анализа. Вот завтра получу подтверждение, что не заразен, тогда и увидимся. Даже обниму вас, если нужно, — соврал он.
— Не переживай, зараза к заразе не липнет! Открывай.
Тут уж Михаил всерьез напрягся. Вопрос «с чего это Гаврилыч такой настойчивый» сам лез в голову.
— Я, Станислав Гаврилович, вообще-то сплю. Извините, но сил никаких нет ни на чай, ни на апельсины.
Долгая пауза повисла за дверью. От этой тишины даже мурашки побежали у Михаила по спине. Словно весь мир разом затих. Даже с улицы не доносилось ни звука.
— Да? Ну, как знаешь. Ты, главное, позвони, как всё прояснится, — сказал наконец директор.
Михаил прислушивался к его шагам, что становились всё тише, пока не хлопнула дверь подъезда. Только тогда выдохнул, добрел до кровати, рухнул в объятия одеяла и тут же погрузился в сон.
Только отдохнуть ему не дали. С новой силой забарабанили в дверь. Михаил зарычал в подушку.
— Ну Гаврилович…
Мужчина собрался с силами, слез с кровати, прошел в прихожую и тихо встал под дверью.
— Миша, открой, я знаю, что ты дома! – возмущенно потребовал женский голос. – Мне нужно с тобой поговорить!
Мужчина потянулся к двери, бормоча под нос:
— Арина? Сейчас, сейчас, минутку. Что-то случилось?
Долбиться вдруг перестали. И эта резко наступившая пронзительная тишина заставила его замереть и задуматься. События прошлой ночи вспышками загорались в голове, будто кто запускал там салюты с картинками. Дорога, заснеженный домик в лесу, ведьма, колдовской ритуал…
— Я просто соскучилась, вот и пришла. Впусти, Миша.
— Арин, а зачем так стучать было?
— Ты не открывал. Думала, что-то случилось с тобой. Переживала.
Михаил вспомнил слова Агафьи. Рука его в нерешительности замерла над замком.
— Слушай, Ариш, сейчас не самое подходящее время для свиданий. Через пару дней выйду на работу – там и поговорим.
— Миша, вообще-то на улице не май месяц, я замерзла, пока шла. Впусти хоть на пять минут погреться.
— Вызови такси. В машине согреешься, — твердо ответил Михаил.
— Хорошо, — согласилась девушка и Михаил уже было обрадовался, но она продолжала, — Тогда дай мне денег на такси.
— Э-э-э, — растерялся Миша. – У меня нет наличных.
— Переведи на карту.
— Я всё потратил на врачей, у меня вообще нет денег, правда, — отозвался Михаил, которого этот разговор стал порядком напрягать.
— Тогда хотя бы в туалет впусти, я не дотерплю до дома, если поеду на автобусе, — придумала новый аргумент Арина.
Михаилу от такой настойчивости стало жутко. Вроде, день за окном. За стеной шумит телевизор соседки-пенсионерки. За окном на детской площадке носятся мальчишки. А по спине всё равно прошелся холодок.
– Впусти, а то я прямо у тебя под дверью лужу сделаю!
Он судорожно соображал, что ответить, когда на лестничной клетке прозвучал знакомый басовитый голос соседа сверху. Служивый в отставке, он выглядел внушительно и характер имел железный.
— Гражданка, если вы сейчас же не покинете подъезд самостоятельно, я вам помогу.
— Миша, ты откроешь мне или нет? – сделала ещё одну попытку Арина.
Но Михаил уже почувствовал поддержку.
— Нет.
— Гражданка, я повторяю последний раз.
За закрытой дверью Миша услышал, как девушка фыркнула. Её нервные шаги зазвучали на лестнице, удаляясь.
Михаил выдохнул.
— Неужели Арина?
Он посмотрел на свою ногу. От огненно-красных пятен остались только бледно-розовые следы.
Спать по-прежнему хотелось так, что глаза закрывались сами собой. Но тут уже голос подал пустой со вчерашнего дня желудок.
Михаил уныло побрел на кухню. Он достал из шкафа упаковку лапши быстрого приготовления, вскипятил чайник, залил. Покрошил сосиску и зелень, а потом принялся с наслаждением уминать весь этот винегрет.
Лапша творила чудеса. После еды Мише совсем полегчало. Сытый и довольный он уже снова собирался отправиться на боковую, когда в дверь опять постучали.
Мужчина вздохнул.
— Кто? – спросил он устало.
— Миш, это Лена. Гаврилович звонил, сказал, что ты всё ещё болеешь. Жаловался, что апельсины у него не взял. Я тебе домашней еды привезла. Придумают тоже, апельсины…
— Лена, мне приятно очень, но разве директор не говорил, что я всё ещё заразен?
— Говорил, но ты не переживай, я не боюсь. Меня вообще ни одна болячка не берет, ты же знаешь. Ни одного больничного за три года.
Михаил знал. А ещё он знал, что сил на личное общение у него просто не осталось. Даже за горячую домашнюю еду.
— Спасибо, конечно, но я не могу рисковать твоим здоровьем, Лен. И еда у меня есть.
— Да? Ну ладно. Слушай, а можно к тебе в туалет заскочить? На минутку буквально.
— Нельзя, Лена. Унитаз сломан. Вода перекрыта. Я устал. Увидимся на работе.
Михаил слышал, что коллега говорила что-то ещё, упрашивала впустить, взять принесенную ею еду. Но он уже не слушал. Вернулся в комнату, выключил телефон, воткнул в уши резиновые беруши и завалился в кровать, не думая о том, как будет оправдываться за свою грубость после.
***
Острые льдинки сыпали с неба на лобовое стекло и таяли. Дворники еле справлялись, натужно скрипя резинками по стеклу.
В это утро Миша не заехал за Ариной. Он вообще с трудом представлял, как будет общаться с ней дальше. В ушах звенел ее голос, требующий впустить в квартиру. Мурашки побежали по спине. Михаил заставил себя не думать о прошедшем дне и странных визитах, и всё же он так тянул время, боясь встречи с девушкой, что впервые за несколько лет опоздал.
С предчувствием тяжелого разговора и скверного начала дня он вошел в офис.
— Ну наконец-то! – сказал Андрей. Обычно сдержанный, он встал и протянул ладонь. – Любимый начальник явился! А то тут такое было!
Столы девушек были пусты. Ни Лены, ни Арины не оказалось на месте.
— Какое такое? – насторожился Михаил, пожимая руку Андрею. – И почему любимый начальник? У вас что, есть ещё какой-то?
— Да вот, чуть не случился, — пожаловался коллега. – Стоило тебе уйти на больничный, девчонок как подменили. Сначала Арина начала у директора расспрашивать можно ли пока поделать твою работу. Мол, со своей уже разобралась, справляется, а тебя нет и делать отчеты кому-то надо… Лена это услышала и сразу Гавриловича под белы ручки и к нему в кабинет увела. Час у него проторчала, а когда Арина попыталась всунуться со своим кофепитием, рявкнула на девчонку так, что отсюда слышно было. Потом пришла с Директором, он сообщил, что назначает её твоим И.О., пока ты на больничном. Ну и начала свои порядки наводить. Аринке шагу ступить не давала. Чихвостила за любой промах.
— Лена? Это шутка какая-то, Андрей? Если так, то я пока не готов шутить.
— Если бы. Лена поняла, что Арина на эту должность метит, вот и взбрыкнула.
— Что-то не сходится у тебя. Ленка никогда не хотела на это место.
— Да хотела она, — усмехнулся Андрей. – Просто тебе уступила. Она же влюблена в тебя. Несколько лет уже сохнет.
— И откуда такие сведения?
— Встречаться ей предлагал. А она сказала, что уже любит другого. Вот я и сложил дважды два.
— Тогда зачем к Гавриловичу пошла?
— Женщины, — многозначительно изрек Андрей. – Наверное, приревновала к Арине. Она ведь с тобой несколько лет работала, а ты ее не замечал. И тут какая-то новенькая уже с тобой на работу и с работы. Слышал бы ты, как Лена её шпыняла…
Михаил стоял, не в силах поверить в сказанное. Но и не верить не мог. Крошечные кусочки мозаики собирались воедино сами собой. Части, которые он не знал, куда приладить, откладывал на потом… То, какой услужливой и безотказной была Лена, ее взгляды, которые он ловил на себе, думая, что у девушки просто есть к нему вопросы… А они и были. Только не по работе…
— И где они? Где Лена с Ариной? – спросил он осипшим голосом.
– Новая протеже Станислава Гавриловича, как всегда, изволит пить с ним кофе.
— А Лена?
У Михаила запершило в горле. А потом вдруг снова, как вспышки в голове, слова Агафьи: «Дорогу тебе перекрывают, подсидеть хотят».
— С инсультом увезли. Вроде молодая, здоровая… — сказал Андрей.
— Она жива?
— Жива, но говорить не может. Мы ездили ее навестить. Хоть она и стервой оказалась, а всё же проработали бок о бок столько лет… Да я и понимаю её отчасти. Мне тоже неприятно было знать, что выбрала не меня, что смотрит на кого-то другого влюбленными глазами. Врачи говорят, что со временем всё исправится. Полгода-год… Жалко её.
Миша подошел к шкафу, снял зимнее пальто, теплые ботинки и убрал их в темную глубину. Подумал немного и переставил обувь к себе под стол.
— Лена там немного у тебя покопалась в бумагах, — сообщил Андрей то, что Миша и сам прекрасно видел.
Всё рабочее пространство было в беспорядке. Его папки перекладывали с места на место, документы лежали не там, где он их оставил.
Михаил включил компьютер. Жизнь его снова вернулась в прежнее русло.
***
К ведьме Агафье смог поехать только весной. Про личную жизнь и судьбу свою спрашивал, за помощь благодарил. А Лену он так больше никогда и не видел.
-
-
-
- Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.